Игорь Афанасьев - <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="29796168677d66646965667f6c076a6664">[email&#160;protected]</a> (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

Но ни Филимону, ни Анжеле, до всех этих процессов не было никакого дела. Они официально считали гастроли своим свадебным путешествием.

Москва поражала размахом.

Ни в одряхлевшем Нью-Йорке, ни в снобистском Монте-Карло, ни в сонном Киеве — нигде не чувствовалась такая бешеная энергия жизни. На всех улицах и новостройках города, на гостиницах и ресторанах, на машинах и на костюмах пассажиров блестела позолота московского шика. Никого не волновали проблемы, происходящие за пределами четвертого кольца окружной дороги: очереди за хлебом в Курске, неурожай в Поволжье, пожары в Тюмени, сложности на российско-китайских переговорах — все было частным случаем.

История человечества делалась в Москве.

Печать разгильдяйства и пофигизма ничуть не портила общей атмосферы созидания, а количество красивых и ухоженных женщин, сопровождающих энергичных мужчин, подтверждало международные слухи о возрождении российской экономической мощи. Никто не мог ответить на вопрос, когда закончился период криминальной дележки России, но совершенно очевидно стало возвращение потока денег из зарубежных авуаров. Деньги работали и привлекали новые деньги, а вокруг этого потока гуляла наглая и красивая столица.

Филимон и Анжела отправлялись после спектакля в клубы и рестораны, а в выходные дни мотались по городу, по музеям, галлереям и просто улицам и дворам. Денег уходила уйма, но и приходило немерено. Кроме зрительских аплодисментов и букетов, за кулисы приносили корзины от крутых московских купцов и купчих в адрес главных исполнителей. Хорошим тоном было «послать денег» в конверте полюбившемуся артисту, и Филимон весьма реально почувствовал внимание зрителей.

После очередного спектакля «Три мушкетера» Главный попросил Филимона отправиться с ним на пресс-конференцию. Анжелка это известие встретила как-то напряженно, однако не стала возражать и отправилась в гостиницу вместе с остальной балетной братией. Пресс-конференция оказалась красивым банкетом в большом богатом доме. Главного сразу куда-то уволокли хозяин и хозяйка, и Филимон остался в гордом одиночестве, но не надолго. Дамы были при бриллиантах и вечерних нарядах, кавалеры в элегантных костюмах. Филимон почти не узнал Людочку Дунаевскую, которая мило улыбнулась ему, кивнула, и продолжила светскую беседу с каким-то барином. Сам Исаак Дунаевский появился в поле зрения Филимона в окружении каких- то двух бриллиантовых матрон и немедленно уволок Фила в угол зала. Он четко, по-деловому, изложил диспозицию, и Фил понял, что просто обязан оказать внимание одной из спутниц Исаака, потому что она влиятельная дама в московской колоде и потому, что она чертовски хочет познакомиться с героем новой постановки.

— Исаак, не валяй дурака, — попытался отшутиться Филимон, — я, как и ты, молодожен!

— Шевалье, не путайте любовь с карьерой! — рявкнул на него композитор и тут же представил матронам.

С одной из них он отправился дегустировать бутерброды с черной икрой, а со второй, назвавшейся Еленой Николаевной, Филимон остался один на один.

Он не очень понимал, как должен себя вести в такой ситуации, но дама оказалась опытной и сообразительной женщиной, и умело руководила ситуацией. Она предложила выпить Филимону хреновой водки, а сама подхватила с подноса бокал шампанского.

Водка оказалась хреновой, и Филу понравилась идея закусить ее чем- нибудь. Они уселись в глубине зала за маленький столик на двоих, и невесть откуда появившийся человек быстро сообразил блины с икрой и графинчик водки натуральной.

Дама мило шутила, искренне восторгалась спектаклем и ролью, но во всех ее словах звучала странная ирония. Горячие блины и традиционная «Столичная» вернули Филимону обычное расположение духа, и он рискнул повести разговор в том же ироничном ключе.

— Судя по всему, наша встреча была тщательно продумана и запланирована, но мне хотелось бы поговорить о том, в какой роли вы планируете меня увидеть в дальнейшем.

— Все встречи в этой жизни тщательно продуманы и запланированы, — мягко, но решительно остановила его собеседница, — но не все банальны и прогнозируемы. Пусть наша беседа останется таковой для всех окружающих. Но не для вас. Что же касается роли, то вам ее выбрали давно. Вам остается только достойно ее сыграть!

Она положила перед Филимоном большой запечатанный конверт, встала и бесшумно растворилась в полутьме соседней комнаты.

На большом листе бумаги выстроились в стройные ряды рукописные

буквы:

«Наполеон родился в 1760 году, Гитлер — в 1889 году — разница 129 лет. Наполеон пришел к власти в 1804 году, Гитлер — в 1933 — разница в 129 лет. Наполеон пришел в Вену в 1807 году, Гитлер — в 1936 году — разница в 129 лет. Наполеон напал на Россию в 1812 году, Гитлер — в 1941 — разница в 129 лет. Наполеон окончательно проиграл войну в 1816 году, Гитлер — в 1945 — 129 лет разницы.

Оба пришли к власти в 44 года, оба напали на Россию, когда им было по 52, оба проиграли войну в 56 лет.

Убийца Линкольна родился в 1829 году, убийца Кеннеди — в 1929. Разница в сто лет.

Линкольн был президентом с 1860 года, Кеннеди с 1960 — разница в сто лет. Оба они были убиты в пятницу, в присутствии своих жен.

Преемником Линкольна после убийства стал Джонсон, после убийства Кеннеди — тоже Джонсон. Первый Джонсон родился в 1808 году, второй Джонсон родился в1908. Разница в 100 лет».

В самом конце листа стояла фраза написанная другим почерком:

«Человек-зверь последовательно и планомерно уничтожает всякого, кто вбирает в себя крупицы человека-Человека. Все, что не соответствует стандарту и привычному пониманию — должно быть уничтожено. Всякий, кто отличается от общего стада — будет растерзан. Наденьте маски на лица свои, дабы и следа Божьего Духа не было видно в глазах ваших».

— Ничего не понимаю, — вслух произнес Фил и ринулся на поиски своей собеседницы. Его попытки оказались бесполезными, более того, через мгновение он понял, что они просто бессмысленны. В конверте лежали еще какие-то бумаги, но Филимон не стал их рассматривать — ему захотелось немедленно, в тот же миг, увидеть Анжелку, и он рванул на такси через ночную Москву.

За дверью его номера был слышен смех, а в самом номере оказалась теплая компания во главе с вездесущим Виталиком.

— О, старик, — отреагировал тот на приход Филимона, — мы так не договаривались. Тебя увели на серьезную встречу, мы тут собрались отомстить тебе и утешить молодую жену, а ты являешься до полуночи! Это некрасиво.

Подвыпившая компания дружно стала приглашать Филимона к столу, Леночка стала интересоваться составом журналистов на пресс-конференции, и только тут Фил увидел в глазах Анжелы странную искорку боли.

Прикинувшись уставшим, ему удалось быстро выпроводить компанию из номера, и они остались с Анжелой наедине.

— По какому поводу праздник? — решил он проявить некоторую строгость.

— Торжественная сдача мужа в московскую тусовку, — печально улыбнулась Анжела. — Знаешь, я все понимаю, наверное тебе нужно бывать во всех этих домах и, наверное, лучше без меня.

— О нет, я смотрю, что ты не станешь терять времени зря, — покрутил головой Фил, — ребята в театре шустрые! Но я человек ревнивый, могу кому- нибудь и лицо намять.

— Шустрые, шустрые, — зло вскинула брови Анжела, — да ты пошустрее будешь! Может сразу в Москве останешься? Говорят, у тебя тут серьезные поклонницы!

— А вот и семейный скандальчик! — взвился Фил. — Сейчас начнем перебирать подробности наших биографий!

Пауза длилась недолго.

Злые огоньки погасли в глазах у Анжелки, и она толкнула Фила с силой на кровать.

— Сейчас мы проверим подробности вашей биографии!

Тут она увидела конверт, вывалившийся из бокового кармана пиджака Фила.

— Ага, а это гонорар за пресс-конференцию?

— Оставь, это мне бумаги передали, — попытался взять конверт у нее из рук Филимон.

— И мне нельзя их читать? — вновь насторожилась Анжела.

— Я не думаю, что тебе будет это интересно, — настойчиво потянул к себе конверт Фил.

— Куда уж нам, со свиным рылом, да в калашный ряд, — отпарировала Анжела, но конверт не отпустила.

— Да я сам толком не знаю, что там такое! — рассмеялся Фил. — Может, просто глупости какие-нибудь.

— Давай я тогда просто выброшу все это в окошко! — на полном серьезе предложила Анжелка, но Фил мягко возразил:

— Нет, дорогая! Это моя деловая почта, и я должен в ней разобраться! Анжелка протянула ему письма и отошла к окну с сигареткой в руках.

— Знаешь, — тихо сказала она, — мне иногда кажется, что я закрою глаза, а ты просто возьмешь и растворишься в воздухе. А я останусь одна.

— Что за глупости, — вздрогнул от неожиданности Фил, — я что, похож на привидение?

— Нет, на привидение ты не похож, — затянулась дымком Анжелка, — но ты все время как бы со мной, и как бы с кем-то еще. Ты все время что-то мне не договариваешь.